Мне все равно, чем заниматься
В юности мало кто думает о жизни серьезно, молодые люди не спешат заработать свой первый миллион или завести семью и воспитывать детей. Потом многие с огорчением понимают, что удовольствия больше не радуют, и на скорую руку начинают искать себя в бизнесе. Впрочем, есть примеры, когда дискотеки, концерты и модная промоутерская деятельность из развлечения перерастают в настоящее дело. Так произошло и с одним из крупнейших петербургских предпринимателей Евгением Финкельштейном. Принадлежащая ему корпорация PMI помимо второй по величине промоутерской компании в России включает несколько радиостанций, мультимедийных розничных сетей и рекламное агентство. Кроме того, девелоперская компания PMI строит в Северной столице ряд знаковых объектов (сумма инвестиций - 350 млн долларов). О том, как ночная жизнь привела его к успеху и почему он не хочет работать в Москве, г-н Финкельштейн рассказал в интервью журналу "РБК".
Как начался ваш бизнес?
В 1989 году у нас с братом появилась возможность уехать за границу, в Голландию. Правда, не прошло и двух лет, как потянуло домой. Но еще в Голландии мы начали заниматься импортом-экспортом продуктов питания, потом наладили поставки алкоголя в Россию. Тогда не существовало таможенных барьеров, поэтому хорошие деньги заработали достаточно быстро.
Не жалеете, что вернулись?
Даже с фамилией Финкельштейн я считаю своей родиной Россию. (Смеется.) Да и стать успешным предпринимателем, построить свой бизнес в то время было гораздо больше шансов здесь, чем в Европе, ведь рынок там уже давно сформирован и конкуренция очень высокая.
Почему вы отказались от такого прибыльного дела в пользу дискотеки?
Я был молод и интересовался больше творчеством, а не бизнесом. Открыл первый в Санкт-Петербурге ночной клуб "Планетарий", стал привозить популярных зарубежных исполнителей, таких как Роберт Майлз, группы Scooter и U96. Тогда они считались звездами танцпола. Я заигрался в дискотеку и забросил алкогольный бизнес. Мой брат говорил: занимайся либо делом, либо развлечениями. По юности я выбрал второе. Потом я получил серьезную травму и на несколько лет выпал из жизни. А когда вернулся, законы рынка уже изменились. И оказалось, все, что я умею, - это договариваться с артистами. Так у меня появилась промоутерская компания.
Конкуренции со старшим братом не было?
Нет, как таковой не было. Но мне по молодости нужно было что-то свое, хотелось доказать, что я не хуже. Ведь считалось, что старший брат - умница, а младший - так, "на сдачу". (Улыбается.)
Концертный бизнес сразу стал успешным?
Первые три года мы были в упадке и еле сводили концы с концами. Только когда мы обрели известность среди иностранных агентов, организующих выступления музыкантов с мировым именем, стало легче. К тому же помог кризис 1998 года, потому что в Петербурге все прекратили заниматься концертами и я остался на рынке один.
Как вам удавалось заманивать артистов в Северную столицу?
В то непростое время наша компания выполняла свои обязательства, даже если проигрывала в деньгах. Раз написано в райдере, что исполнителей нужно поселить в гостинице уровня пять звезд, я не буду экономить и не повезу их в отель классом ниже. Или если они хотят получить бутылку Chateau Mouton Rothschild, то это будет именно она. Первые наши крупные контракты были с Depeche Mode и Aerosmith. Подкупало то, что мы хорошо их встречали: водили в рестораны, катали по Царскому Селу, уделяли море внимания. Артисты же между собой общаются, они потом рассказывали, как их тут принимали. Так пошла молва о нашем гостеприимстве.
А как же конкуренция с московскими коллегами?
Территориально Петербург расположен намного интереснее Москвы. Поэтому там организовывают отдельные выступления, а поездки к нам включают в туры. Посудите сами, до Москвы от Хельсинки -более 1200 км, а таких расстояний в туре не бывает, ведь это увеличивает затраты на транспорт и доставку оборудования. Вот почему сейчас многие артисты проводят концерты только в Санкт-Петербурге.
Стала ли ваша промоутерская деятельность прибыльной?
Нет, концерты не приносят серьезного дохода, для меня это хобби. Например, концерт Мадонны, который показал рекордные сборы и привлек мегааудиторию, на самом деле был убыточным. Потому что после выплаты гонорара певице, налогов и сопутствующих расходов у нас практически ничего не осталось. Это была имиджевая акция, мы лишний раз заявили о себе, но заработать не удалось.
А что нужно, чтобы ситуация изменилась?
В частности, убрать НДС, который мы должны заплатить сверх гонорара зарубежному артисту. Сегодня, чтобы перечислить гонорар за границу, по закону мы обязаны прибавить еще 18% налога, которые потом не возмещаются. Получается, мы должны сразу отдать приличную сумму налога, хотя впоследствии концерт может оказаться неприбыльным. Страдает и потребитель: мы вынуждены повышать стоимость билетов.
Кризис как-то повлиял на ваш бизнес? Ожидаете снижения прибыли?
Я очень удачно к кризису подготовился, совершил ряд сделок и остался с неким валютно-золотым запасом. Поэтому у нас не было сокращения зарплат или персонала. Лишь немного приостановили девелоперские проекты.
Вы в первую очередь считаете себя девелопером, промоутером или, может быть, медиамагнатом?
Я бизнесмен. Мне абсолютно все равно, чем заниматься. Если завтра производство пряников станет суперприбыльным делом, то им и займусь. (Смеется.)
Какой организованный вашей компанией концерт вам понравился больше всего?
Никакой. У меня на это свой взгляд. Я люблю творчество, которое продается. Личные вкусы и предпочтения только мешают. Над нами все смеялись, например, когда мы работали с группой "Руки вверх", а она собирала стадионы. При этом такие модные исполнители, как Пинк или Бьорк, оставили нас в убытке. Бывает, что и артист подводит. Вот несколько лет назад выступала Уитни Хьюстон. Зал был битком, все билеты распроданы, но из-за проблем со здоровьем она не могла выложиться на 100%. Получился, мягко говоря, не самый лучший концерт, и после него появились критические отзывы. Поэтому мы отказались с ней работать в прошлом году.
Не было планов строительства собственных концертных площадок?
Мы строим большой концертный зал под кодовым названием "Театр песни Пугачевой".
Кому пришла в голову эта идея и почему сотрудничаете именно с Аллой Пугачевой?
Идея принадлежит чиновникам, которые хотели, чтобы проект был непременно с Аллой Борисовной. Меня привлекли, когда понадобился партнер, разбирающийся в концертной ситуации в городе. Примадонна думала сделать камерный зал, всего на 2 тыс. мест. Но расположение слишком хорошее, и мы решили расширить вместимость до 5,5 тыс. человек, а также добавить офисную часть и гостиницу.
У вас несколько гостиничных проектов. Этот сегмент, характеризующийся долгим сроком окупаемости и высокой себестоимостью, вы выбрали, взвесив все за и против?
Все произошло случайно. Когда пошла мода на девелопмент, я решил, что нужно приобрести какое-нибудь здание. Нашел объект по адресу набережная Мойки, дом 7. Это исторический особняк в зоне "золотого треугольника", с видами на храм Спаса на Крови и Исаакиевский собор. Сначала хотели сделать там главный офис PMI. Но потом я подумал, что здание можно использовать по-другому. Так и возникла идея создать небольшой бутик-отель, всего на 50 номеров. Вторую гостиницу мы строим на Васильевском острове, недалеко от "Ленэкспо". Она будет очень востребованна, поскольку выставки проходят круглый год, а отелей поблизости нет.
Какое ваше последнее приобретение?
Вы удивитесь, но это Институт красоты. Его главная ценность - в расположении: особняк, спроектированный итальянским архитектором Джакомо Кваренги, находится всего через дом от Адмиралтейства.
Как появилась идея создания теннисного клуба?
Да тоже спонтанно. Я как-то захотел научиться играть в теннис. И обнаружил, что в городе нет ни одной подходящей площадки, которая позволила бы провести международный турнир, такой как Challenger, например. Тогда и решил построить качественный теннисный клуб. Отыскал подходящий земельный участок в районе Лисьего Носа, это что-то типа подмосковной Барвихи: 5 км от КАД, в экологически чистой зоне. В то же время до центра можно добраться за 10 минут без пробок. Губернатор Валентина Матвиенко мою идею поддержала, утвердила проект. Сейчас вот занимаемся разработкой концепции. Инвестором выступит наша компания.
Вы строите для себя или для продажи?
Мы строим для себя. Конечно, с тех пор как финикийцы придумали деньги, продается практически все. (Улыбается.) Но мне легче кредит в банке взять, чем продавать успешный проект с дисконтом, как сегодня многие делают.
У вас никогда не возникало желания покорить Москву?
Нет. Я достаточно комфортно чувствую себя здесь. И хотя было много предложений в Москве, я все же ориентирован на Петербург. В столице, к сожалению, зачастую главное - не качество, а прибыль. Я не готов работать по таким стандартам.
А московская недвижимость у вас есть?
До кризиса было модно ее приобретать. Я тоже купил несколько квартир и загородный дом. Но вскоре продал, понимая всю необоснованность завышенных цен. Строить в Москве я однозначно не хочу. Потому что там работают ради денег, гонят квадратные метры из низкокачественных материалов, а эти дома потом уродуют город.
Вы любите предметы роскоши?
Наверное, да. Но я не поклонник телефонов Vertu и тому подобных атрибутов. Однако неудивительно, что у меня, главы корпорации, есть автомобили де-люкс, в том числе Rolls-Royce.
Вы получаете удовольствие от работы?
Знаете, я с удивлением думал в начале карьеры, почему это у звезд и разных знаменитостей случаются депрессии. Что же они не могут просто радоваться жизни в своих виллах у моря? Но пришел момент, когда меня тоже перестало радовать все вокруг. Это был сигнал к тому, что меняются жизненные ценности. Я отказался от многих ненужных встреч и текущих дел, начал больше времени уделять дому и детям. И сразу стало легче. (Улыбается.)
Как удалось освободить время и при этом остаться единоличным владельцем компании?
Я понял, что сидеть с утра до ночи на работе неэффективно, когда можно просто расширить полномочия руководителя каждого подразделения. Мне они звонят только по важным вопросам или когда надо принять стратегическое решение.
А какие-то занятия для души у вас есть?
Главное занятие для души - общение с детьми. Ну а хобби, коллекционирование... В моем понимании это несерьезно. Впрочем, чем-то же надо заниматься. (Улыбается.) Поэтому я построил себе винариум. Там я храню коллекционное вино, которое привожу со всего мира.
Арина КОВИНА, РБК
Здесь больше шансов
Как начался ваш бизнес?
В 1989 году у нас с братом появилась возможность уехать за границу, в Голландию. Правда, не прошло и двух лет, как потянуло домой. Но еще в Голландии мы начали заниматься импортом-экспортом продуктов питания, потом наладили поставки алкоголя в Россию. Тогда не существовало таможенных барьеров, поэтому хорошие деньги заработали достаточно быстро.
Не жалеете, что вернулись?
Даже с фамилией Финкельштейн я считаю своей родиной Россию. (Смеется.) Да и стать успешным предпринимателем, построить свой бизнес в то время было гораздо больше шансов здесь, чем в Европе, ведь рынок там уже давно сформирован и конкуренция очень высокая.
Почему вы отказались от такого прибыльного дела в пользу дискотеки?
Я был молод и интересовался больше творчеством, а не бизнесом. Открыл первый в Санкт-Петербурге ночной клуб "Планетарий", стал привозить популярных зарубежных исполнителей, таких как Роберт Майлз, группы Scooter и U96. Тогда они считались звездами танцпола. Я заигрался в дискотеку и забросил алкогольный бизнес. Мой брат говорил: занимайся либо делом, либо развлечениями. По юности я выбрал второе. Потом я получил серьезную травму и на несколько лет выпал из жизни. А когда вернулся, законы рынка уже изменились. И оказалось, все, что я умею, - это договариваться с артистами. Так у меня появилась промоутерская компания.
Конкуренции со старшим братом не было?
Нет, как таковой не было. Но мне по молодости нужно было что-то свое, хотелось доказать, что я не хуже. Ведь считалось, что старший брат - умница, а младший - так, "на сдачу". (Улыбается.)
Концертный бизнес сразу стал успешным?
Первые три года мы были в упадке и еле сводили концы с концами. Только когда мы обрели известность среди иностранных агентов, организующих выступления музыкантов с мировым именем, стало легче. К тому же помог кризис 1998 года, потому что в Петербурге все прекратили заниматься концертами и я остался на рынке один.
Как вам удавалось заманивать артистов в Северную столицу?
В то непростое время наша компания выполняла свои обязательства, даже если проигрывала в деньгах. Раз написано в райдере, что исполнителей нужно поселить в гостинице уровня пять звезд, я не буду экономить и не повезу их в отель классом ниже. Или если они хотят получить бутылку Chateau Mouton Rothschild, то это будет именно она. Первые наши крупные контракты были с Depeche Mode и Aerosmith. Подкупало то, что мы хорошо их встречали: водили в рестораны, катали по Царскому Селу, уделяли море внимания. Артисты же между собой общаются, они потом рассказывали, как их тут принимали. Так пошла молва о нашем гостеприимстве.
А как же конкуренция с московскими коллегами?
Территориально Петербург расположен намного интереснее Москвы. Поэтому там организовывают отдельные выступления, а поездки к нам включают в туры. Посудите сами, до Москвы от Хельсинки -более 1200 км, а таких расстояний в туре не бывает, ведь это увеличивает затраты на транспорт и доставку оборудования. Вот почему сейчас многие артисты проводят концерты только в Санкт-Петербурге.
Личные предпочтения мешают
Стала ли ваша промоутерская деятельность прибыльной?
Нет, концерты не приносят серьезного дохода, для меня это хобби. Например, концерт Мадонны, который показал рекордные сборы и привлек мегааудиторию, на самом деле был убыточным. Потому что после выплаты гонорара певице, налогов и сопутствующих расходов у нас практически ничего не осталось. Это была имиджевая акция, мы лишний раз заявили о себе, но заработать не удалось.
А что нужно, чтобы ситуация изменилась?
В частности, убрать НДС, который мы должны заплатить сверх гонорара зарубежному артисту. Сегодня, чтобы перечислить гонорар за границу, по закону мы обязаны прибавить еще 18% налога, которые потом не возмещаются. Получается, мы должны сразу отдать приличную сумму налога, хотя впоследствии концерт может оказаться неприбыльным. Страдает и потребитель: мы вынуждены повышать стоимость билетов.
Кризис как-то повлиял на ваш бизнес? Ожидаете снижения прибыли?
Я очень удачно к кризису подготовился, совершил ряд сделок и остался с неким валютно-золотым запасом. Поэтому у нас не было сокращения зарплат или персонала. Лишь немного приостановили девелоперские проекты.
Вы в первую очередь считаете себя девелопером, промоутером или, может быть, медиамагнатом?
Я бизнесмен. Мне абсолютно все равно, чем заниматься. Если завтра производство пряников станет суперприбыльным делом, то им и займусь. (Смеется.)
Какой организованный вашей компанией концерт вам понравился больше всего?
Никакой. У меня на это свой взгляд. Я люблю творчество, которое продается. Личные вкусы и предпочтения только мешают. Над нами все смеялись, например, когда мы работали с группой "Руки вверх", а она собирала стадионы. При этом такие модные исполнители, как Пинк или Бьорк, оставили нас в убытке. Бывает, что и артист подводит. Вот несколько лет назад выступала Уитни Хьюстон. Зал был битком, все билеты распроданы, но из-за проблем со здоровьем она не могла выложиться на 100%. Получился, мягко говоря, не самый лучший концерт, и после него появились критические отзывы. Поэтому мы отказались с ней работать в прошлом году.
Выгодное дело
Не было планов строительства собственных концертных площадок?
Мы строим большой концертный зал под кодовым названием "Театр песни Пугачевой".
Кому пришла в голову эта идея и почему сотрудничаете именно с Аллой Пугачевой?
Идея принадлежит чиновникам, которые хотели, чтобы проект был непременно с Аллой Борисовной. Меня привлекли, когда понадобился партнер, разбирающийся в концертной ситуации в городе. Примадонна думала сделать камерный зал, всего на 2 тыс. мест. Но расположение слишком хорошее, и мы решили расширить вместимость до 5,5 тыс. человек, а также добавить офисную часть и гостиницу.
У вас несколько гостиничных проектов. Этот сегмент, характеризующийся долгим сроком окупаемости и высокой себестоимостью, вы выбрали, взвесив все за и против?
Все произошло случайно. Когда пошла мода на девелопмент, я решил, что нужно приобрести какое-нибудь здание. Нашел объект по адресу набережная Мойки, дом 7. Это исторический особняк в зоне "золотого треугольника", с видами на храм Спаса на Крови и Исаакиевский собор. Сначала хотели сделать там главный офис PMI. Но потом я подумал, что здание можно использовать по-другому. Так и возникла идея создать небольшой бутик-отель, всего на 50 номеров. Вторую гостиницу мы строим на Васильевском острове, недалеко от "Ленэкспо". Она будет очень востребованна, поскольку выставки проходят круглый год, а отелей поблизости нет.
Какое ваше последнее приобретение?
Вы удивитесь, но это Институт красоты. Его главная ценность - в расположении: особняк, спроектированный итальянским архитектором Джакомо Кваренги, находится всего через дом от Адмиралтейства.
Как появилась идея создания теннисного клуба?
Да тоже спонтанно. Я как-то захотел научиться играть в теннис. И обнаружил, что в городе нет ни одной подходящей площадки, которая позволила бы провести международный турнир, такой как Challenger, например. Тогда и решил построить качественный теннисный клуб. Отыскал подходящий земельный участок в районе Лисьего Носа, это что-то типа подмосковной Барвихи: 5 км от КАД, в экологически чистой зоне. В то же время до центра можно добраться за 10 минут без пробок. Губернатор Валентина Матвиенко мою идею поддержала, утвердила проект. Сейчас вот занимаемся разработкой концепции. Инвестором выступит наша компания.
Вы строите для себя или для продажи?
Мы строим для себя. Конечно, с тех пор как финикийцы придумали деньги, продается практически все. (Улыбается.) Но мне легче кредит в банке взять, чем продавать успешный проект с дисконтом, как сегодня многие делают.
Просто радоваться
У вас никогда не возникало желания покорить Москву?
Нет. Я достаточно комфортно чувствую себя здесь. И хотя было много предложений в Москве, я все же ориентирован на Петербург. В столице, к сожалению, зачастую главное - не качество, а прибыль. Я не готов работать по таким стандартам.
А московская недвижимость у вас есть?
До кризиса было модно ее приобретать. Я тоже купил несколько квартир и загородный дом. Но вскоре продал, понимая всю необоснованность завышенных цен. Строить в Москве я однозначно не хочу. Потому что там работают ради денег, гонят квадратные метры из низкокачественных материалов, а эти дома потом уродуют город.
Вы любите предметы роскоши?
Наверное, да. Но я не поклонник телефонов Vertu и тому подобных атрибутов. Однако неудивительно, что у меня, главы корпорации, есть автомобили де-люкс, в том числе Rolls-Royce.
Вы получаете удовольствие от работы?
Знаете, я с удивлением думал в начале карьеры, почему это у звезд и разных знаменитостей случаются депрессии. Что же они не могут просто радоваться жизни в своих виллах у моря? Но пришел момент, когда меня тоже перестало радовать все вокруг. Это был сигнал к тому, что меняются жизненные ценности. Я отказался от многих ненужных встреч и текущих дел, начал больше времени уделять дому и детям. И сразу стало легче. (Улыбается.)
Как удалось освободить время и при этом остаться единоличным владельцем компании?
Я понял, что сидеть с утра до ночи на работе неэффективно, когда можно просто расширить полномочия руководителя каждого подразделения. Мне они звонят только по важным вопросам или когда надо принять стратегическое решение.
А какие-то занятия для души у вас есть?
Главное занятие для души - общение с детьми. Ну а хобби, коллекционирование... В моем понимании это несерьезно. Впрочем, чем-то же надо заниматься. (Улыбается.) Поэтому я построил себе винариум. Там я храню коллекционное вино, которое привожу со всего мира.
Арина КОВИНА, РБК