Юрий Федутинов: "Я предлагаю людям, которые не могут смириться со свободой слова, с ней смириться! "

Генеральный директор радиостанции в интервью "Новой Газете" говорит о бизнес-решениях, политической подоплеке и о том, что ждет "Эхо Москвы"

На прошлой неделе стало известно о внеочередном собрании акционеров "Эха Москвы", на котором досрочно прекратил свои полномочия действовавший совет директоров и был утвержден новый список. В результате из состава вышли два независимых директора Евгений Ясин и Александр Маковский, а также – в знак протеста – главный редактор "Эха" Алексей Венедиктов и его первый зам Владимир Варфоломеев. Новый состав совета директоров, который будет утвержден 29 марта на собрании акционеров, "Эхо Москвы" будет представлять генеральный директор радиостанции Юрий Федутинов.

– Как Вы оцениваете события последних дней. За "Эхо" взялись?

– Эти события стали публичными несколько дней назад, хотя они происходят с декабря прошлого года. Как пишет акционер, он воспользовался своим правом иметь большее количество голосов в совете директоров. Есть циничное объяснение: члены совета директоров получают вознаграждение за свою работу. Я теперь буду получать прибавку к зарплате. Но есть еще такое понятие, как кворум для решения определенных вопросов. И теперь у "Газпром/медиа" этот кворум есть, независимоот того, как поведет себя другой крупный акционер. Например, чтобы снять генерального директора, надо собрать совет директоров. Который вынесет вопрос на собрание акционеров. А чтобы собрать совет директоров – должен быть кворум.

– Венедиктов и Варфоломеев вышли из состава совета директоров в знак протеста. Или это была ситуация вынужденного протеста?

– Желание и протест совпали со стратегией "Газпром/медиа" выводить журналистов из состава всех советов директоров всех дочерних обществ. Хотя, как мне кажеnся, в медийном бизнесе кто, как не журналист, объяснит какие/то азы профессии финансистам и юристам. Это у нас на "Эхе" так сложилось, что я в теме. А по идее генеральный директор совершенно необязательно должен быть в курсе редакционной политики и всех редакционных потребностей.

– Ваша кандидатура – это компромиссный вариант?

– Не совсем так. Все знают, что я представляю старую команду. Никаких иллюзий нет по поводу того, как я буду голосовать по тем или иным вопросам.

– То есть Вы такой штрейкбрехер?

– Нет, просто все в курсе. Просто представителей старой команды, журналистского коллектива осталось двое. Осталось также два независимых директора, все остальные – от ОАО "Газпром/медиа". Обидно за действующих независимых директоров. Их никто даже не предупредил. А люди проработали с нами не год и не два, и их в одночасье попросили подвинуться. Новые независимые директора будут более бизнес/ориентированными и менее идеалистичными. Они достаточно близки к Системе. Но опять же, это акционерная борьба. Надо понимать: когда мы показали в декабре фантастические рейтинги по слушаемости, когда наш сайт почти удвоил свою и без того немаленькую аудиторию в течение месяца, – с точки зрения потребителя, это резкое усиление СМИ. С точки зрения акционера – резкое ослабление, потому что в данный конкретный момент СМИ "Эхо Москвы" интересовало не с точки зрения рейтинга и доходов. Мы закончили год с беспрецедентной для нас прибылью. А поскольку мы на стопроцентном самофинансировании с 1990 года, для нас все эти кризисные колебания были непростыми. Именно поэтому мы говорим, что непонятна поспешность. И в принципе нелогична история, когда меняют совет директоров, когда всё хорошо.

– И никому не понятно. Даже если это просто бизнес, но, когда он совпадает с политическим контекстом, напрашивается логичный вывод.

– Конечно. То, что это символический акт, – определенно. То, что это знак, – определенно. То, что это знак не только нам, но и тем, кого мы не знаем, – тоже понятно. Меня встревожило, что на встрече с главными редакторами премьер/министр уверенно сказал: "Я не понимаю, как такое может быть, что принадлежащая государству компания, живущая на деньги налогоплательщиков… " У меня два вопроса. А кто же это так врет бывшему/будущему президенту? Ведь кто/то же ему говорит, что "Эхо Москвы" принадлежит государственной компании. Он что, не знает, что "Газпромбанк" не принадлежит государственной компании? Нет, вроде про "Банк России" чего/то слышал. Хотя, может быть, "государство – это мы? " Второй вопрос: может, для "Эха Москвы" выделяются бюджетные деньги, которые просто до нас не доходят? А это уже обидно. Но очевидно, что почву кто/то готовил.

– В комментариях Венедиктов и команда говорят об уставе, что устав защитит радиостанцию от вмешательств извне. Это так?

– Серьезно?! Три/четыре дня – и "Эха" не будет. Вон появился человек, который сказал, что наш устав противоречит Трудовому кодексу. По поводу того, что журналисты "Эха" не считают возможным состоять в политических партиях. И нас на полном серьезе вызывают в прокуратуру. Или другой пример. "Эхо Москвы" – первая негосударственная радиостанция на территории РФ. Были две французские – "Европа плюс" и "Ностальжи". А мы – первая российская радиостанция. Но мы так и не получили частоту в нормальном FM/диапазоне. Нам дали частоту в экспериментальном диапазоне. Эксперимент продолжается до сих пор. И в любой момент ВГТРК может сказать, что "Эхо Москвы" делает помехи на прием телепрограмм РТР. Мы вещаем двумя киловаттами, потому что на десяти кВт – на "картинке" Второго канала появляется рябь. Связистам надо чуть/чуть подкрутить тумблерочек, чтобы появилась рябь. Или внесены изменения в Закон о СМИ. Теперь "Эхо Москвы" должно называться не радиопрограммой, а радиоканалом. А никто не знает, как переоформлять документы в радиоканал. Нам звонят наши региональные вещатели и говорят: "У нас документы не принимают, мы вещать не можем". И таких способов – масса.

– Но ведь ими никто не воспользовался. Пошли другим путем. То есть цель не закрыть, а показать, кто главный.

– Да, чтобы дамоклов меч висел и все понимали, что дамоклова рука может устать. Мне часто задают вопрос, почему в течение 10 лет "Газпром/медиа" не вмешивался в наши дела. Отвечаю: все это время "Газпром/медиа", как достаточно крупная структура, мог держать удар. Нам не звонили, но то, что звонили им, – это точно.

– А продать пакет акций нереально? Столько предложений сразу появилось.

– Я думаю, никто не будет этого делать. "Эхо Москвы" – это черный бриллиант. Вроде уродливенький, неприглядный, а стоит…

– А "Эхо" готово изменить редакционную политику по требованию акционеров? Ведь они этого добиваются в конечном итоге.

– Мне акционеры такого не говорили. Хотя редакционная политика меняется ежечасно. Просто она редакционная и ничья другая. Что/то изменилось в мире или на рынке – изменилась политика. Наша редакционная политика достаточно пассивная. Мы – площадка, куда приходят разные люди. Мы с вами видим, что скорее меняются редакционные настройки эфирных телеканалов. Значит, мы были правы.

– А если условный Сенкевич звонит условному Венедиктову и говорит: "Есть такая идея, чтобы на "Эхе" больше не говорили об условном Навальном". – Венедиктов, если что, матом не ругается! Он посылает вежливо. – Но какие есть варианты у "Эха" в условиях прессинга?

– Никаких. Сенкевич не позвонит, а Венедиктов будет звать Навального постольку, поскольку этого будет требовать обстановка. Мы – площадка. Поэтому я был крайне удивлен, когда юристы из Госдумы решили обратиться в прокуратуру по поводу письма Березовского. Письмо появилось на сайте, а на экстремизм проверяют радиостанцию. Два разных СМИ! И это юристы, они пишут нам законы!

– Следующее собрание акционеров намечено на 29 марта. С повесткой дня всё ясно или ждать какихUто сюрпризов?

– Я не готов комментировать, но, скорее всего, сюрприз в лучшую сторону будет. Я представляю миноритарного акционера, но в пресс/релизах я видел, что повестка дня сократилась. Я думаю, это позиционная борьба, которая не связана с нашими взаимоотношениями, а связана с отношениями мажоритария с кем/то другим.

– А вот этот повышенный интерес может повлиять на окончательные результаты?

– Разве что на сроки. Если будет решение снести руководство "Эха" – это произойдет быстро, если снести без скандала – это более длительный, мучительный период. Мы стали "заложниками" отношений мажоритария с кем/то другим, кто обустраивает себе место в новой структуре власти после мартовских выборов. Кто/то не уверен в своем будущем и создает "аэродромы", например. Как еще объяснить эти быстрые радикальные решения, когда внутри корпорации ничто к этому не вынуждает? Можно вспомнить, что по радио "Сити/FM" решение было принято за несколько дней.

– Что должно произойти, чтобы "Эхо" закрылось? Руководство станции может принять такое решение?

– Технически нет. Это может сделать руководство холдинга. А руководство холдинга может принять такое решение по одной причине – всё плохо, станция убыточна много лет подряд, возможности финансирования нет. И второй вариант – владелец страны говорит: "Больше не хочу"!

– Прогнозы – дело неблагодарное. Но все-таки, по Вашим ощущениям, что будет с "Эхо Москвы"?

– Я предлагаю людям, которые не могут смириться со свободой слова, с ней смириться! Будет "Эхо" или не будет "Эха" – это вопрос второй. Но то, что свобода обращения информации будет, – это аксиома, которая не нуждается в доказательствах. И с этим надо просто смириться. "Эхо Москвы" – это песчинка. Есть некий мейнстрим, который не обойти. Модернизация без этого невозможна.

Надежда Прусенкова "Новая Газета", 19. 02. 12